Что заботит участников рынка в первый месяц лета 2020 года, как не пандемия и все, что с ней связано? Многие аналитики сходятся во мнении – «коронавирусный» кризис станет самым крупным экономическим и финансовым кризисом нашего поколения, гораздо более масштабным, чем глобальный финансовый кризис 2007-2009 годов. Более того, его экономические последствия будут сопоставимы с Великой депрессией, периодом опустошительного экономического спада между 1929 и 1939 годами, который сопровождался массовой безработицей, закрытием фабрик и сопутствующими личными трагедиями населения.
Это вполне логично, если вспомнить что всемирная самоизоляция – уже само по себе уникальное событие. На сегодняшний день COVID-19 оказались заражены почти 7 млн человек во всем мире, из которых умерли свыше 425 тыс. Для сравнения – пандемия «испанского» гриппа 1918–1919 гг. охватила полмиллиарда человек, или треть населения мира на тот момент, причем каждый десятый зараженный болезнь не пережил. Если масштабировать эти цифры в соответствии с сегодняшней численностью населения земного шара (7,8 млрд), они окажутся эквивалентны 2,6 млрд инфицированных и 0,25 млрд умерших. Остается только надеяться, что карантинные меры и современное развитие медицины (а также, несмотря ни на что, нынешняя, пока еще несколько более благоприятная, чем век назад, геополитическая обстановка) не позволят допустить таких жертв и сохранят миллионы жизней. Однако это спасение обходится мировой экономике дорогой ценой.
По данным Азиатского банка развития (АБР), пандемия коронавируса может стоить мировой экономике от 5,8 трлн до 8,8 трлн долл. США. Российской же экономике (по оценке международного рейтингового агентства S&P Global Ratings) она обеспечит снижение ВВП на 4,8%.
Банковский сектор. Один из самых защищенных?
В России карантинные меры сильнее всего ударили не по финансовому сектору, как это произошло в 2008 году, а именно по СМБ, сфере услуг, ряду производств. Во многом это заслуга совместных усилий участников рынка и регулятора. Так, наблюдается значительный профицит ликвидности, оцениваемый Банком России более чем в 2 трлн рублей. Кроме того, регулятор принял ряд мер, позволяющих банкам в моменте не испытывать давления на капитал. Временно отменены требования по надбавкам к капиталу и необходимость досоздания резервов, также банки имеют возможность льготной переоценки портфелей ценных бумаг. Более того, системно значимые банки имеют возможность открыть в ЦБ безотзывные кредитные линии, причем регулятор снизил ставку по ним с 0,5% до 0,15%. В части поддержки бизнеса в целом можно вспомнить и планируемый правительством отказ от сплошного контроля внешнеэкономических сделок, а также решение в ближайший год не взимать штрафы за невозврат валютной выручки.
Если говорить о банковском секторе, то, как показала практика, ему по большей части удалось закрыть вновь возникшие в связи с пандемией задачи, по некоторым оценкам – не менее чем на 80%. Для банков пандемия оказалась эффективной, хотя и очень трудной проверкой. И в первую очередь, проверкой на максимальную нагрузку, которую в реальности способна вынести их ИТ-инфраструктура, на соответствие продуктовых линеек требованиям времени в отношении гибкости, скорости доработки, а также способности к расширению за счет новых продуктов и быстрому выводу их на рынок.
Что касается банковских клиентов, то в результате карантинов в скором времени должна будет выделиться в отдельную нишу весомая часть клиентской базы, которая вошла во вкус, используя для получения банковских услуг исключительно каналы ДБО. При этом возникнет вопрос, как снова вернуть в отделения хотя бы часть этих пользователей.
Еще одну новую и при этом многочисленную группу клиентов составят те, кто предпочтет и после снятия ограничительных мер использовать для повседневного шопинга исключительно канал электронной коммерции в сочетании с сервисами доставки и оплатой покупок через мобильные POS-терминалы. Вполне вероятно, что в силу массовости этой категории клиентов банкам потребуется выделить данное направление – выездную электронную коммерцию – в отдельный бизнес со всеми вытекающими. С одной стороны, для кредитных организаций такое развитие событий привлекательно за счет возможности снизить затраты на развитие классической наземной POS-терминальной сети, с другой стороны – вновь возникает задача возвращения хотя бы части этих клиентов в физическую инфраструктуру обслуживания.
НДО как зеркало пандемии?
А теперь поговорим о том, как неблагоприятная экономическая ситуация и пандемия сказываются на текущих оборотах наличных в торговом ритейле и банкинге. В какой мере справедливо мнение, что пандемия стимулирует безналичные расчеты, особенно – бесконтактные платежи? Некоторые банки озвучивают падение спроса на наличные со стороны клиентов. При этом есть противоположные сведения – в целом ряде стран мира спрос на наличные заметно вырос с началом пандемии. Судя по всему, мы имеем дело с двумя разнонаправленными процессами, каждый из которых имеет место в текущих условиях. Каково мнение экспертов по этому поводу?
В целом никто не отменял закона, согласно которому любая кризисная ситуация подстегивает спрос населения на наличные деньги. Нынешняя пандемия также не является исключением, однако имеет свою специфику. Дело в том, что из-за ограничения своей мобильности потребители оказались, с одной стороны, ограничены в доступе к наличным, а с другой – в возможности ими расплачиваться (онлайн-заказы с оплатой только в безналичной форме, пункты выдачи онлайн-заказов офлайновых магазинов, не оборудованные кассовыми узлами и принимающие только карты и оплату различными вариантами Pays, и т. п.). При этом опасения покупателей и продавцов использовать наличные как якобы эффективную транспортную среду для коронавируса в этом случае являются даже второстепенным, если не третьестепенным фактором.
Однако очень вероятно, что с постепенным снятием ограничений на передвижение и торговлю на фоне продолжающейся неблагоприятной экономической ситуации все вернется «на круги своя». Потребитель массово направится к банкоматам за наличными, которые потом будет охотно оставлять прежде всего в таких вновь оживших сегментах ритейла, как строительные и продуктовые рынки, ремонт, салоны красоты и т. д. А участники этих секторов, в свою очередь, вновь начнут стимулировать оплату наличными жалобами на якобы неработающие POS-терминалы.
Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и такой стимулятор НДО, как серые зарплаты. Весьма вероятно, что оказавшись в бедственных условиях, на них сейчас станут переходить небольшие компании, стремясь сократить свои налоговые расходы. Именно эту наличность их сотрудники прямо из конвертов понесут в кассы магазинов. Последние, в свою очередь, не будут спешить срочно перевести полученные банкноты на свои счета в расчетных банках в рамках само- или обычной инкассации, но станут использовать их для выдачи той же серой части зарплаты своему собственному персоналу или для расчетов с поставщиками. Таким образом, упавший было оборот НДО скоро может снова вернуться к привычным величинам. Более того, по неофициальной информации ряда наших источников, снятие наличных населением за последние месяцы уже возросло в России на 60–70%. И развитие этого тренда гораздо более вероятно, чем дальнейший стремительный рост бесконтактных платежей.
А что у соседей?
А что можно сказать в этом отношении о ситуации в странах ближнего зарубежья? Как обстоят дела у местных банковских сообществ? В какой мере пандемия отразилась на безналичных расчетах и ДБО, а в какой – на наличном денежном обращении? В качестве примера возьмем такой близкий к российскому рынок, как Беларусь.
Несмотря на то, что в белорусских СМИ так и не появилось ни одного подтверждения некой особой опасности банкнот в плане распространения коронавирусной инфекции, ЦБ Республики Беларусь рекомендует повсеместно использовать безналичные расчеты в ритейле. Соответствующие объявления с марта висят во всех торгово-сервисных предприятиях страны. На этом фоне доля безналичных платежей (и в первую очередь бесконтактных) в последние месяцы здесь растет.
В то же время в марте, на старте карантинных мер, отмечался повышенный спрос на услугу снятия наличных в банкоматах, характерный, как мы уже отмечали, для любой кризисной ситуации. Такой всплеск популярности наличных был вызван сразу несколькими факторами. Среди них – непредсказуемость дальнейшего развития ситуации в республике, как и в большинстве стран мира, массовые закупки населением на начальном этапе развития «коронакризиса» товаров длительного хранения и бытовой техники, обусловленные падением курса белорусского рубля к доллару США, а также вполне объективные опасения закрытия части банкоматов на фоне возможного массового заражения коронавирусом сотрудников служб инкассации, что повлекло бы невозможность поддержки устройств банковского самообслуживания.
Несмотря на то что последняя угроза сохраняется до сих пор, в последующие месяцы активность снятия наличных опустилась на уровень ниже показателей февраля (только в апреле этот показатель снизился примерно на 20%) и только сейчас постепенно возвращается к докризисному уровню.
Также среди причин повышения спроса на наличные эксперты отмечают имевшие место в конце марта – начале апреля перебои с наличной иностранной валютой – евро и долларами, которые традиционно завозились в Беларусь из стран дальнего зарубежья. С закрытием государственных границ вопрос снабжения белорусской банковской системы наличной зарубежной валютой по понятным причинам усложнился, и его удалось решить, лишь организовав поставки валюты из российских банков.
В целом эксперты считают, что банковская система Беларуси справляется с кризисом успешно, в том числе и в части обеспечения наличного денежного оборота.
Нацпроекты. Под огнем популизма?
Еще один важный вопрос – ход реализации российских национальных проектов в платежной индустрии на фоне пандемии. Несмотря на то что на фоне кризиса банки с универсальной лицензией уже попросили регулятора о переносе срока обязательного подключения к Системе быстрых платежей с 1 октября 2020 года на 1 октября 2021 года, недавнее подключение всей сети Сбербанка к СБП выглядит настоящим прорывом в этом направлении. Но означает ли данный факт, что в вопросе целесообразности СБП поставлена финальная точка?
Как отмечают эксперты, присоединению к СБП сопутствовал такой менее громкий, но весьма критичный для многих категорий пользователей ДБО Сбербанка шаг, как введение ряда ограничений и новых комиссий за ранее бесплатные переводы через систему Сбербанк Онлайн. Таким образом, налицо вполне логичное развитие событий – затраты, связанные с принудительным подключением к СБП, работа в рамках которой не приносит ощутимых комиссионных доходов, банк переложил на плечи десятков миллионов конечных пользователей, привыкших за последние годы прибегать к услугам Сбербанк Онлайн. Не правда ли, ситуация очень напоминает сворачивание банками программ лояльности для держателей своих карт (пока в части кешбэка) на фоне госрегулирования эквайринговых комиссий, о чем мы уже неоднократно писали в предыдущих номерах журнала «ПЛАС»?!
Единственное, что приходит здесь на ум – «бойся данайцев, дары приносящих». Уж очень действия всех родных доброхотов, периодически озвучивающих популистские лозунги, в действительности похожи на регулярное подкладывание всем нашим согражданам граблей самых разных калибров. А в итоге нас ждет лишь очередное ухудшение условий банковского обслуживания, включая, например, платный выпуск карт и их обслуживание.
Кстати, по мнению некоторых экспертов, законодательное ограничение эквайринговых комиссий приведет к последствиям, от которых пострадают не только физические лица, но также микро- и малый бизнес (ММБ). Если расходы эквайрера на подключение торговой точки ММБ составляют в среднем 19,2 тыс. руб. (покупка POS-терминала – 15 тыс. руб., его ежегодный ремонт – 1,8 тыс. руб., связь и расходные материалы – 2,4 тыс. руб.), то в случае ограничения ставок эквайринга, например, на уровне 1%, эквайрерам будет нерентабельно обслуживать предприятия с общим торговым оборотом менее 24 млн руб. (или 12 млн руб. безналичных платежей) в год. Это значит, что более 70% торговых предприятий в сфере розничной торговли и услуг будут вынуждены покупать и обслуживать оборудование за свой счет или же вновь вернуться к наличным расчетам.
Кроме того, здесь есть повод задуматься и о судьбе еще одного национального проекта. Дальнейшее сокращение комиссионных доходов из-за прямого регулирования цен будет, по аналогии с Евросоюзом, способствовать еще большему укреплению на российском рынке позиций международных платежных систем как в части отказа банков от дорогих кобейджинговых продуктов (зачем платить дважды), так и в части коммерческой эмиссии, поскольку карты МПС (в отличие от карт ПС «Мир») смогут приносить банкам дополнительный доход в виде нерегулируемых ЦБ РФ комиссий по операциям в зарубежных интернет-магазинах.
Таким образом, и недорогие переводы в СБП, и низкие эквайринговые комиссии, и грядущие бесплатные платежи за ЖКХ – все это уже фактически оплачивается (и будет оплачиваться) из одного кармана – кармана населения, о котором сегодня как раз проявляется столько заботы…
Так или иначе, не забывайте – мы всегда с Вами! Даже во время всевозможных кризисов, пандемий и карантинов, что, безусловно, свидетельствует о важности и прочности нашего общего дела!
Источник: журнал ПЛАС